«Заполярная руда» — не исключение. За свои полвека редакция нашей газеты сменила десять адресов — как в черте города, так и на промышленной территории комбината. В преддверии юбилея мы решили взять фотоаппарат и пройтись по местам боевой славы — взглянуть, что теперь находится там, где когда-то вовсю кипел процесс журналистского творчества. И вот что из этого получилось.
Где эта улица, где этот дом?
Задуманное дело оказалось непростым. Первый же адрес, указанный в номерах «ЗР», извлеченных из подшивок 50-летней давности, поставил нас в тупик: «Оленегорск, кабинет политического просвещения». Где это было? За давностью лет установить трудно, ибо Оленегорск середины 50-х представлял собою причудливый симбиоз разномастных деревянных бараков и горстки кирпичных домов, которые только-только начали появляться на городских улицах. Кабинет политпросвещения мог располагаться где угодно, и так как более точных указаний на сей счет в старых газетах не отыскалось, пришлось смириться с мыслью, что место, где трудились в поте лица первые «заполярнинцы», делая дебютный номер, так и останется для современного поколения terra incognita. Жаль, конечно, но ничего не попишешь.

Следующий адрес, по которому редакция «проживала» с 1958-го по 1963-й, звучал предельно ясно: улица Горького, 4, второй этаж. Окрыленные надеждой, мы отправились в старую часть города. Терзало лишь одно смутное сомнение: цел ли еще древний дом, помнивший наших предшественников, от которых в архивах сохранились только имена? Учитывая, что улица Горького наполовину разрушена, мы не шибко верили в возможность встречи с прошлым и на худой конец готовы были сфотографировать хотя бы руины или какой-нибудь печальный пустырек на месте бывшей редакции.
Однако действительность превзошла все ожидания. Дом оказался не только целым и невредимым, но и вовсе не производил впечатления потрепанного временем архитектурного памятника середины XX века. Он был блочным! В недоумении мы обошли вокруг. Табличка с названием улицы и номером здания свидетельствовала о том, что ошибки быть не может. Тем не менее, серая пятиэтажка никак не могла относиться к послевоенной эпохе. Оставалось предположить, что тот, первый, дом № 4 по улице Горького был снесен, а на его месте построили новый. Этот участок старого района, примыкающий к центральной городской магистрали — улице Строительной, — вообще смотрится по-современному, в отличие от трущоб, расположенных дальше, в сторону улиц Мира и Бардина. Вот только уютный дворик, присыпанный песочком и украшенный детскими теремками, выглядел как-то сиротливо: мы не увидели там ни одного ребенка, да и взрослых было, прямо скажем, негусто — отсутствовали, несмотря на хорошую летнюю погоду, даже привычные пенсионеры у подъездов. Постояв на пятачке, освященном стопами наших коллег, мы направились дальше.
Под грохот колес
С 1963 года для редакции «ЗР» началась долгая, более чем 20-летняя ссылка на промплощадку. Связано это было с тем, что газета являлась официальным органом горно-обогатительного комбината, и, хотя на ее страницах освещались и городские новости, главной темой все же оставались горняцкие будни, поэтому был резон держаться поближе к производству. К тому же так удобнее было налаживать контакты с рабкорами, заполнявшими тогда добрую половину каждого номера. Шесть лет, с 1963-го по 1969-й, редакция помещалась в управлении комбината («нижний этаж» — так было указано в адресе). Остов этого здания, где сосредотачивалось в 60-е годы все гоковское руководство, и сейчас еще можно увидеть среди прочих корпусов. Своеобразный символ ушедших времен, если и имеющий какую-то ценность, то разве что историческую. Впрочем, судя по его внешнему виду, музей комбинатовской истории здесь устраивать не собираются.Работа над газетными материалами, по воспоминаниям тогдашнего сотрудника «ЗР» Сергея Локтюхова, шла под грохот вагонов с рудой, двигавшихся по железнодорожным путям, которые находились прямо напротив редакционных окон. Газета делалась в тесноте, в узком пространстве, сдавленном шкафами и письменными столами. Все было завалено подшивками, оттисками, макетами, черновиками — не развернуться. Но никаких обид не было — работалось весело, невзирая на бдительный надзор находившегося по соседству партийного комитета.
Следующие пять лет редакция была «привязана» к Оленегорскому руднику. К сожалению, тут мы вновь имеем дело с координатами в достаточной степени абстрактными. «Оленегорск, рудник» — и больше ничего. Где именно? Вероятнее всего, имелся в виду все-таки не собственно карьер, а административно-бытовое здание. На этом догадки заканчиваются.Самый долгий промежуток времени — целых десять лет, с 1974-го по 1984-й – редакция «Заполярной руды» провела в АБК дробильно-обогатительной фабрики. Этот корпус, АБК-2, благополучно существует и поныне, и не просто существует, а несет соответствующую названию практическую нагрузку. К этому адресу привыкли — прошло уже более двух десятков лет, но и сейчас еще старожилы помнят, как газетчики той поры ездили на работу в фабричную бытовку.
В 1984 году прописка редакции вновь стала расплывчатой: «Оленегорск, горно-обогатительный комбинат» — но вскоре к ней добавилось слово «управление». Таким образом, штаб «Заполярки» снова вернулся в город, поселившись в «белом доме» на центральной площади. С одной стороны, это можно было расценить как признание руководством ГОКа важности единственного местного средства массовой информации, а с другой — стремление держать его рядом, дабы редакция, не ровен час, не превратилась в рассадник вольнодумства и своеволия. Возможно, мотивы были и иные, но факт остается фактом — вплоть до конца 80-х редакция «ЗР» обреталась в самом элитном оленегорском учреждении, бок о бок с комбинатовским начальством. Редактор газеты обязан был принимать участие в производственных планерках, и его периодически тыкали носом в ошибки, которые нет-нет да и проскальзывали на страницах «Заполярки», поскольку далеко не все сотрудники редакции разбирались в тонкостях добычи и переработки руды на уровне специалистов комбината. Горняцкая линия, между тем, оставалась для газеты определяющей, хотя по мере роста и развития городской инфраструктуры «Заполярной руде» становилось все теснее в рамках многотиражки, ориентированной на ударников отдельно взятого предприятия. В судьбе газеты назревали перемены.
Сплошные переездыНа рубеже 1988-1989 годов редакция наконец обрела самостоятельное пристанище. Жилплощадь ей выделили не самую удачную, зато в центре города — мансарду в 17-м подъезде дома № 4 по Ленинградскому проспекту. Внутреннее пространство этой надстройки, которую тут же окрестили скворечником, состояло из трех раздельных комнат и коридора. В одном из маленьких боковых помещений располагался кабинет редактора, другое предназначалось для старшего корреспондента, а позже было переделано в приемную, а в третьем, самом большом, ютились все остальные. После того как в 1991 году газета обрела долгожданный статус городской и штат ее расширился, в редакции яблоку негде было упасть: столы и шкафы стояли впритирку, журналисты цепляли друг друга локтями, бухгалтера заперли где-то в углу за стеллажом. Наперебой стучали пишущие машинки, за обладание телефонной трубкой разгорались войны, а уж о нормальном разговоре с посетителями нечего было и думать. Вдобавок, чтобы добраться до редакции, нужно было подняться по крутым лестницам на шестой этаж без лифта — настоящее мучение для бабушек и дедушек. И все же присутствовала в этом некая доля романтики: в редакции всегда было солнечно, а созерцание города с верхотуры способствовало вдохновению, если таковое вообще свойственно нашему ремеслу.
Сейчас «скворечник» пустует. Мы поднялись на шестой этаж и уткнулись в металлическую решетку, которой забрана знакомая белая дверь. В двери зияет дыра, сквозь нее виден грязный пол. Вот и все, что осталось от романтики.
В середине 90-х назрела острая необходимость расширения редакционных площадей. Летом 1995 года с помощью оленегорских хоккеистов, водителя АТЦ и прочих добровольцев весь редакционный скарб был перенесен в дом № 44 по улице Строительной, где «Заполярке» выделили пять кабинетов на первом и втором этажах. Радовались недолго: переселение обернулось сплошными неудобствами. Из-за того, что кабинеты были разбросаны по этажам, а телефон имелся только один, скоординировать газетную работу оказалось крайне тяжко, львиная доля времени уходила на беготню по лестницам. Еще одна «прелесть» состояла в том, что в означенном здании размещался городской суд, и посетители чертыхались в поисках нужных дверей.От такого счастья журналисты взвыли. В отчаянии редакция готова была перебраться куда угодно, и городская администрация любезно предоставила ей часть первого этажа в доме № 4 по Советской. Вскоре со Строительной, 44 съехал и суд, и освободившиеся помещения заняла Служба заказчика. Теперь это крылечко знакомо всем оленегорцам.
На Советской в распоряжении сотрудников «Заполярки» оказалось несколько расположенных рядом кабинетов и отдельный вход с улицы. Казалось бы, предел мечтаний, однако совсем скоро выяснилось, что новое прибежище ничуть не лучше прежнего. Пребывание на отшибе оказалось рекордно коротким — всего семь месяцев. Вот что писала в апреле 1997 года «ЗР» по поводу своего очередного переезда: «Электросети старого дома не выдерживали даже обычной нагрузки, стоило включить лишнюю лампу — автоматически отключалось электричество в редакции, и наши электрические пишущие машинки умолкали. Инженеры-электрики единогласно вынесли вердикт: компьютеры здесь работать не будут. Выход из возникшей дилеммы: сделать дорогостоящую замену проводки или снова искать другое помещение был предложен руководством комбината, нашим учредителем — перейти в добротный дом с хорошей проводкой и коммуникациями на Ленинградском, 4». Теперь над торцевым крыльцом на Советской, 4 красуется вывеска: «Подразделение судебных приставов». Помещение внутри отремонтировано, проводка приведена в порядок, и компьютеры, вопреки пророчествам инженеров-электриков, работают исправно.
Итак, за неполных два года редакция сделала по городу круг и опять вернулась в знакомый дом на проспекте, только уже не в 17-й, а во 2-й подъезд. В отведенном нам крыле общежития силами гоковского управления капитального строительства был сделан ремонт, расходы на него пошли в зачет тех сумм, которые комбинат как учредитель задолжал газете в тяжелейшем для всех 1996 году. И вот, изрядно обшарпанная, видавшая виды редакционная мебель перекочевала в новые кабинеты. Здесь, на Ленинградском, мы находимся до сих пор, вот уже десятый год. Положа руку на сердце, следует признать, что нынешний вариант — самый удобный. Центр, первый этаж, наличие достаточного числа помещений как для творческих работников, так и для технических. Короче говоря, желания переезжать отсюда ни у кого не возникает. Да вроде пока и не гонят (стучим по дереву!).
Вот только за девять-то с лишним лет интерьер изрядно потускнел и обветшал — иной раз и перед клиентами неудобно, приходится дырки в обоях стульями загораживать. Так что ремонтец бы какой-никакой не помешал. Тем более в юбилейный год. Хотелось бы узнать по этому поводу мнение наших учредителей.
Святослав ЭЙВЕ.