«На парусах черемух белых...» — это строка из стихотворения «А был июнь» Ю. П. Сковородникова: «На парусах Черемух белых/Июнь нас в лето уносил.» — это в обычной жизни. А мы «на парусах черемух белых» отправимся в поэтический мир нашего земляка. Как пишет сам Юрий Петрович: «К сожаленью, глазами поэта /Очень долго на жизнь не смотрел». Благодаря стихам Н. М. Рубцова, глубоко и искренне воспринятым, оказавшимся созвучными тому, что было в душе, «все, что лежало под спудом», легло на бумагу.
А что было? Детство. Военное и послевоенное время, трудное, голодное, холодное. «Мне помнится, как я ходил подпаском,/Раздетый и разутый в холода./И если честно, то война для нас негласно/Тянулась еще многие года». Погибший на войне отец, пятеро детей у матери, протекающая крыша дома — такова реальность бытия. Но детство в любые годины остается детством со своими друзьями, играми, забавами. «Мельницы старой останки,/Омут у спиленных свай,/Лиственный лес вкруг полянки — /Вот наш ребяческий рай». Уносясь вместе с поэтом в ту незабываемую пору детства, заново переживаем прекрасные мгновения. В то время — обычные мгновения, а теперь, с вершины прожитых лет, такие счастливые и недосягаемые. И сама природа родного края становится сказочной, фантастической, нереальной:
Расцвели подорожники, распушили султанчики,
Вмиг у древней дороженьки изменив желтый луг.
Как всегда здесь цветут и цветут одуванчики.
И старинною сказкою стало веять вокруг.
Надо просто более внимательно всмотреться в окружающий нас мир, и тогда он раскроет свои тайны. Смотри: «И по щучьему будто велению/Лилий белых чета расцвела», в вот умытые после дождя ели в сумраке леса блестят жемчугом, «И сидит, качаясь на травинке,/Стрекоза из синенькой слюды». Да, действительно, и целой жизни мало, чтобы наглядеться на эту красоту. А если только встать пораньше, то «утро выпорхнет/Резвой пташкою», выйдя из дома, можно увидеть, как «свет от зореньки /Растекается», в «в перелесках жизнь/Пробуждается», и «над травой туман — /Скатерть белая». В родном краю «все любо сердцу и взгляду», только здесь так легко дышится и льется в душу благодать, и сны здесь самые лучшие для того, чтобы «ярче стихи заблистали». Лирический герой стихов каждое лето приезжает в отпуск, и его так радует встреча с родным селом:
Здравствуй, село деревянное
В белом пуху тополей!
Ты в это утро туманное
Мне всех на свете милей!
Вот и родной дом в «три небольших окошка,/Старые деревья и кусты,/На окошке неизменно кошка,/И цветут обычные цветы.». А в доме нетерпеливо ждет мама, пахнет пирогами, и поет старый самовар. Впереди деревенские огородные заботы, походы в лес за грибами, ягодами, «дни летят веселой чередой», и так не хочется отсюда уезжать: «И, взлетев над присмиревшим плесом,/В детство удаляется село».
Как пишет Юрий Петрович в одном из стихотворений:
Я много мечтаю.
Мои удивительные мечты
Направлены во все стороны,
Как лепестки луговой ромашки,
И так же безжалостно,
Как лепестки у сердцевины цветка,
Мечты у моего сердца
Губит время.
Но поэт находится у грани Страны Волшебных Слов, где «любое слово в ней как бы подснежник ранний,/Поднявшийся из белизны снегов». Только ему дана способность извлечь такие слова, «Чтоб описать зарю,/ Рождающую День, рождающую Радость», а затем подарить их другим людям, чтобы они тоже почувствовали эту Красоту.
Переживший в раннем детстве лихолетье военных лет, Ю. П. Сковородников так пронзительно пишет в своем, ставшем уже хрестоматийным, стихотворении «После митинга»: «И тихо вторили старухи:/Дитям пожить бы без войны». На вопрос соседа в скором поезде, едущем на юг: «Что там нынче пишут?» — с болью в голосе ответить: «О голоде в конце войны»: Затихли все от этой прозы.
Мелькнул ресниц тревожный взмах,
А мной не пролитые слезы,
Из детства, заблестели на глазах.
Как хорошо, что тишина вокруг нас, живущих на Земле, звенит и поет; и людьми вершатся благие дела: так остается потомкам построенный на собранные односельчанами деньги памятник погибшим на Великой войне, и несут к нему цветы взрослые и дети. Но болит душа поэта за погибших русских парней в наше время, за осиротелых и брошенных детей, за людей, губящих себя пьянством и наркотиками, за поруганную страну, за исчезающие деревни: «И не смогут древние старушки/Сохранить в России деревушки», но ведь это «гибнут нашей родины истоки,/Неминучей кажется беда». Неравнодушное сердце поэта рождает реквием уходящей деревне. И пусть на «Руси великой» он не первый, «сердцем прикипевший к деревням», но, несмотря на все невзгоды, выпавшие на долю страны и народа, хочется верить, что смутные времена прошли, «и весенний малиновый, дальний/Утром вновь мне послышался звон». Как в природе после холодной зимы приходит долгожданная весна, так и на душе, пережившей смятения и бури, станет светлым-светло, и спасет ее, удержит на самом краю бездны та «рябиновая любовь», о которой так искренно и нежно пишет Юрий Петрович в своих стихах, сказах и сказках: «Нашу-то деревню ничем не удивишь. Народ у нас бывалый, про все знает, все про все слышал и подмечать новое ой как горазд!». И удивить бывалый деревенский народ могут только те изменения в человеке, которые происходят благодаря любви, особенно взаимной: «За любовь у нас плата — любовь».
Так на наших глазах окружающая реальность, освещенная поэтическим даром Ю. П. Сковородникова, пропущенная через «солнечное стеклышко», начинает преломляться, изменяться и в таком сказочном виде уходит от нас — то ли в прошлое, то ли в будущее, а точнее — уплывает «на парусах черемух белых» в седую Вечность:
А над Шуей-рекою черемух кипение.
Живописно, бурливо, ажурно, вразлет!
И в спокойной воде той красы отражение
Вниз молочной рекой бесконечно течет.