Рос и учился Андрей на Высоком, в школе поражал всех - и учителей, и сверстников - феноменальной своей памятью и глубокими познаниями в различных областях науки. Особенно интересовала его астрономия: о звездах, галактиках, планетных системах и космических полетах он мог говорить часами. При этом Андрей оставался личностью многогранной - увлекался спортом, в частности, лыжами, хорошо знал литературу, сам пробовал писать стихи. Ему прочили большое будущее, и прогнозы наверняка сбылись бы, не вмешайся неожиданная и коварная болезнь, сорвавшая все жизненные планы.
Недуг начал проявляться еще до того, как Андрей закончил школу. Однако, исполненный решимости идти наперекор обстоятельствам, он поступил на астрофизический факультет Московского государственного университета. Увы, получение высшего образования пришлось прервать в самом начале, поскольку прогрессировавшее заболевание оказалось несовместимо с учебой в университете. С того момента и до конца своих дней Андрей занимался самообучением: читал книги, журналы, без преподавателей и наставников постигал астрономические тонкости. По словам Галины Парфеновны, он был реалистом и отдавал себе отчет в том, что полученные им знания останутся невостребованными: «Кому нужен мой ум? Лучше бы я крутил гайки или баранку». Но и гайки по состоянию здоровья он крутить не мог. В том, что Андрей прожил более сорока лет, - целиком и полностью заслуга Галины Парфеновны. Она возила сына по медицинским учреждениям всех рангов, от местных до федеральных, показывала его ведущим специалистом и всегда была рядом. Давалось это очень нелегко: на нервной почве у нее отказывали ноги, возникли серьезные проблемы с сердцем, а потом и вовсе случилась трагедия - во время поездки в Мурманск на автобусе Галина Парфеновна попала в страшную аварию, чудом осталась жива, получила множественные травмы. Как после рассказывала сама, выкарабкаться из этой невероятно тяжелой ситуации помогла ей только мысль о сыне: с кем он останется, кто будет ему опорой в жизни? Убежденность, что Андрей без нее пропадет, заставила преодолеть собственные хвори, и она вновь заняла свое место подле него.
Андрей понимал и ценил заботу матери. «Неразделимы ты и я», - писал он в одном из стихотворений, над которым стоит трогательное посвящение: «Тебе, мой остров спасения, моя мама». Именно так - «Неразделимы ты и я» - был назван второй вечер памяти А. Битюкова, состоявшийся 13 апреля в МДЦ «Полярная звезда». Поводом для его проведения стало появление на свет второго по счету сборника Андрея «Антициклон». Первый, под названием «Феникс звездный», вышел в марте 2007 года.
Праздная жизнь претила Андрею. Став инвалидом, он заполнял свой вынужденный досуг, как умел: научился вязать спицами и крючком (однажды сам связал роскошный ковер), однако главным его увлечением после астрономии оставалась поэзия. В его тетрадях сохранилось несколько десятков стихотворных набросков, сделанных в разные годы. Здесь и пейзажная лирика, и философские размышления, и настоящие портретные этюды о героях космоса, и откровенные строки о лечебницах, где ему доводилось проводить месяцы. Когда Андрея не стало, Галина Парфеновна поставила своей целью выпустить, пусть даже кустарным способом, на местной полиграфической базе, книжку сына. В результате полугодовых усилий родился «Феникс звездный» - сборник, куда вошло лучшее из написанного Андреем. Оформляли его художники из высоковской школы искусств, сумевшие справиться с задачей выше всяких похвал.
Неудивительно, что когда вызрела идея выпустить «Антициклон», обратились к ним же, и вновь оформительская работа оказалась на высоте.
Андрей Битюков никогда не cчитал себя профессиональным поэтом, не думал, что когда-либо будет публиковаться. Он писал, что называется, для себя и при жизни не напечатал ни одной строчки. Даже не стремился к этому. Единственной его читательницей была Галина Парфеновна. Она говорит, что стихи для него являлись своего рода психотерапией, лекарством, средством борьбы с болезнью. Только так он их и рассматривал. В черновиках почти нет правки, строфы написаны «на живую нитку», без редактуры и вычитки. Все это за автора делали уже другие - когда сборники готовились к печати.
Если «Феникс звездный» - книга, скажем так, полупрофессиональная, то «Антициклон» составлен из материала более чем любительского. Вошедшие в него стихи обрывочны, имеют разночтения, словом, представляют собой лишь «литературное сырье». Нужно ли было выпускать такую книжку? Галина Парфеновна уверена, что нужно. «Антициклон» - не мишень для въедливых критиков, он изначально задумывался как книга, адресованная кругу людей, близко знавших Андрея, его родным и друзьям. Практически все они пришли в МДЦ год назад на презентацию «Феникса…», собрались и теперь. Вечер получился искренний и душевный. Со сцены звучал взволнованный рассказ о семье Битюковых, о большом горе и маленьких радостях, о мытарствах и злоключениях, о родстве и дружбе. На экране демонстрировались фотографии Андрея, читались стихи, звучала речь Галины Парфеновны.
С точки зрения внешних эффектов это было, пожалуй, одно из самых скромных мероприятий «Полярной звезды», но внешние эффекты и не требовались. На первый план была вынесена проникновенность, а ее-то хватило с избытком. Можно смело сказать, что вечер, посвященный Андрею Битюкову - образец достижения максимальной отдачи (выражавшейся в зрительских эмоциях) при кажущемся минимализме средств. Так что за организацию - твердая пятерка. Остальное же - и в первую очередь, память - в оценке не нуждается.
С. Эйве