«Оленегорск: Люди. События. Факты»

«Оленегорск стал мне родным»

Седьмого августа нашему городу исполняется пятьде­сят девять лет. С каждым годом остается все меньше и меньше людей, которые помнят, как все начиналось: стро­ительство первого дома, улиц, детских садов и магазинов, а также горно-обогатительного комбината, и каким тяже­лым трудом в послевоенные годы давался каждый шаг впе­ред - к Оленегорску, который мы все любим и знаем. К числу первых строителей города по праву может отнести себя Нина Алексеевна Васильева, которую мы попросили накануне праздника поделиться своими воспоминаниями о пережитом в годы Великой Отечественной войны и в период, связанный с возникновением города. Нина Алексеевна родом из Вологодской области, а задолго до войны, в 1934 году, вся семья переехала жить в Лапландию.

- Наша семья жила в бараке, тогда почти все так жили. Я ходила в школу, отец работал на Лапландском диатомитовом заводе, а мама - в столовой. Когда началась война, мне было десять лет. Отца сразу призвали в армию, и он вскоре погиб. Повестка пришла и старшей сестре. Помню, в ней было напи­сано: при себе иметь ложку, кружку и белье. Ее отправили на трудовой фронт в Новгородскую область. Еще в 1939 году я почувствовала дыхание войны. Советско-финской. В это вре­мя я попала по направлению фельдшера в Мурманскую обла­стную детскую больницу, так как в Лапландии не было хоро­шего врача. Знаете, как было страшно: окна заклеивали бума­гой, затемняли, лампочки везде ввернули синего цвета, из па­лат не разрешали выходить. Но весь ужас был еще впереди. В первый год войны, когда начались обстрелы, нашу школу, рас­положенную на горе рядом с военным аэродромом, перевели в поселковый клуб рядом с лесом. Парт там не было, писали, уложив тетради на колени. Как только объявляли воздушную тревогу, нам командовали: бегом на улицу и ползком в лес - прятаться за деревьями. А как тут ползти - на дворе сен­тябрь, уже холодно, грязь, дождь. Самолеты летали низко над домами, стреляли в окна. Мы часто прятались в лесу.
Немцам нужно было, в первую очередь, уничтожить диатомитовый завод и военный аэродром. Помню, как немецкие парашютисты заходили в дома, просили есть и спрашивали у местных, где находятся эти объекты. Завод они все-таки нашли. Когда его начали бомбить, было очень страшно. Мы с мамой, как стояли в комнате, так и упали на пол от грохота. Потом выскочили на улицу и увидели - весь завод горит. А бомбы бросили в то время, когда первая смена рабочих еще не ушла, а вторая пришла. Слышала крики о помощи, но никто не мог подойти: немецкие самолеты еще обстреливали завод. Много людей погибло. Лаборантки-молодые девушки - пострада­ли от диатомитового порошка. Больницы рядом не было, ране­ных увозили кого в Кировск, кого в Мурманск. После этого завод больше не работал.
Нам приходилось тоже несладко: ночью дома не ночевали, боялись бомб, жили в лесу, несмотря на холодную осень. По­строили на Каменном озере шалаши, а утром, в затишье, спе­шили в поселковую столовую, чтобы покушать. Один раз при­шли на обед, да не успели - воздушная тревога, самолеты летят, мы с мамой с крыльца и ползком в лес.
В октябре нас эвакуировали. Поезд шел из Мурманска, а по дороге собирал людей. В Лапландии посадили в товарные вагоны: замерзли, хоть там и стояли печки. Эвакуировали толь­ко женщин с детьми. Ехали до Кандалакши, а потом нас погру­зили на корабль и по Белому морю переправили в Котлас. Сколько было раненых: кого на спине несли на корабль, кого на носилках. Всю дорогу людей мучила жажда - пресная водич­ка была только для раненых, а нам не давали, говорили: «Пейте соленую, с моря». В пути корабль сопровождали два наших самолета. Мы очень боялись воздушной тревоги, а когда она началась, пришлось с палубы спуститься в трюм. Но беда ми­новала, это были советские самолеты.
Из Котласа нас отправили в деревню и стали расселять по частным домам. Но, знаете, местные жители встречали нас нео­хотно и даже не пускали, особенно семьи с детьми. Пришлось начальству их заставлять силой. Здесь мы прожили до самого конца войны. Мама работала в колхозе, а я продолжила учиться. В Архангельской области тогда сеяли много гороха. Нас, школь­ников, отправляли на поля, помо­гать взрослым убирать его. После этого нам с мамой давали мясо и гороховую муку, а в шко­ле кормили, в основном, го­роховой ка­шей с расти­тельным мас­лом. И вот По­беда, война закончилась. Сколько было радости, по­мню, все нача­ли обнимать­ся и даже прыгать.
Спустя некоторое время мы вернулись обратно на стан­цию Оленья. Меня взяли на работу в «Рудстрой» разнорабо­чей. Куда нас еще возьмут таких молоденьких. Мы с девушка­ми строили бараки, помогали мужчинам-строителям. Камен­щики клали в бараках печки, а мы делали раствор для них. Механизации никакой не было - топтали сапогами глину и мяли ее. Жили тогда в палатке. Это был 1949 год. Палатка была большой, рассчитанной на много человек. В ней стояли две печки, и по ночам мы дежурили, чтобы поддерживать огонь. Но, все равно, было ужас как холодно. Утром, бывало, вста­ешь на работу, а водички попить нельзя - все замерзло. На работу опаздывать было нельзя, задержишься на двадцать минут - будут судить.
Мы возводили палатки, строили бараки на месте будущего Оленегорска. Когда первый барак в городе был построен, пе­реехали туда жить. Дороги от станции Оленья до города не было, вокруг один лес, поэтому ее построили из бревен. Назы­валась она лежневка.
Запомнилось, как нас везли на закладку первого дома - прямо, как на праздник: работал буфет, был митинг. Мы в этот день с бетонщиками закладывали плиту, опускали в фунда­мент коричневую бутылку с актом «7.08.1949 заложен город Оленегорск». Она была залита сургучом. А потом все бросали туда монетки.
После этого меня ждала новая работа. Как-то вызвал в контору начальник гаража и отправил учиться среди других девушек на курсы шоферов на маленький самосвал ГАЗ-93. Сама я маленького роста, худенькая, и поэтому меня сразу посадили в машину, проверить - смогу ли дотянуться до пе­далей. Курсы проходили в Оленегорске, уже был построен первый дом, в котором выделили помещение, а преподаватель был из Ленинграда. Читали каждый день четыре часа теории, а на практику ездили на старый аэродром. Я сразу сдала на пра­ва и начала работать шофером. Началось строительство комбината. Под главный корпус фабрики сначала копали котлован, рыли его пленные немцы вручную лопатами. Рядом был ла­герь военнопленных (на этом месте сейчас котельная) и на эту стройку, да и другие тоже приводили под конвоем работать заключенных. Я спускалась на самосвале в котлован, а они заг­ружали машину землей. Вывозила ее на старый аэродром.
Меня сразу предупреждало начальство: «К машине зак­люченных не подпускать». Ну, как я их не подпущу, что сде­лаю, тут здоровый мужик не справится. Они подходили и про­сили привезти что-нибудь, чаще чаю или водки - нам, конеч­но, было запрещено. С ними даже нельзя было разговаривать. Еще пачку маргарина, так и быть, разрешали привезти, и все. Мне было так страшно работать с этими немцами. Все время очень боялась - ведь могли и ударить, и убить, как двоих мужчин-шоферов: были случаи. Работала еще в песчаном ка­рьере, где Ягельный Бор, ездила за песком, а там тоже бригада заключенных. Куда ни приедешь - везде работали заключен­ные. Еще строила бараки на улице Фабричной и на Строитель­ной, первые дома, магазин № 1 и первый детский садик на Строительной.
Из гаража я по­том ушла на котель­ную работать зольщицей - вывозить золу на тачках. Ушла, прежде всего, из-за страха перед заключенными. Было очень тяжело везде, а потом вооб­ще пришлось уйти с производства по состоянию здоро­вья, подорвала я его за эти годы.
С Оленегорском связана вся моя жизнь, здесь вышла замуж, вос­питала двоих доче­рей. Муж мой, Фе­дор Степанович Васильев, всю жизнь проработал на комбинате на БелАЗе, учил других. Бывают у меня и две внучки, и правнук Федюшка. Вот, недавно впервые обрати­лась к Николаю Леонидовичу Сердюку с просьбой пустить автобус до больницы. Сами знаете, на такси на пенсию не наездишься, а бывать там мне приходится часто. Он пообе­щал, что с августа автобус будет. Спасибо большое.
Пользуясь возможностью, от своего имени хочу поздра­вить всех оленегорцев с приближающимся праздником - Днем города - и пожелать не забывать тех, кто строил Оленегорск своими руками, положив на его благо много сил и здоровья.

Ирина ДЬЯЧКОВА

.