«Оленегорск: Люди. События. Факты»

Самый северный ГОК

В 1989 году комбинат заключил договор с Главросспортпромом на организацию в Оленегорске швейной фабрики. К осени следую­щего года был закончен монтаж обо­рудования в цехе пошива верхнего трикотажа (немецкие и отечествен­ные швейные машины, прибалтий­ская мебель), и с ноября начался выпуск спортивной одежды. Пока раскручивался производственный маховик, в здании продолжались строительные и отделочные работы, сроки окончания которых, в полном соответствии с установившейся в 80-е годы традицией, оказались весьма расплывчатыми. Зато потом, когда с недоделками было поконче­но, фабрика довольно быстро на­брала обороты и уже через полго­да после своего открытия выпуска­ла 26 различных моделей одежды, включая нижнее белье. Первая про­дукция предназначалась для кол­лектива комбината, но вскоре ее стали развозить по разным городам Союза вплоть до Москвы и Крас­нодара. Назвать это продажей мож­но лишь условно, потому что фут­болки, юбки и костюмы, как пра­вило, шли на обмен - за них получали по бартеру швейные иглы, гусеничные ленты к тракторам и даже сигареты со складов Ленинг­радской табачной фабрики.

Конец 80-х-начало 90-х - вре­мя подъема кооперативного движе­ния. Буквально через год после того, как распоряжением "сверху", гражданам было официально раз­решено заниматься частной трудо­вой деятельностью, количество ко­оперативов в Оленегорске перева­лило за 50, причем больше полови­ны из них занималось бытовым обслуживанием населения и только два - производством товаров на­родного потребления.

После того, как летом 89-го в Кузбассе произошла первая в совет­ской истории гласная забастовка, все предприятия страны на всякий слу­чай обзавелись собственными стач­комами. В июле 90-го форма проте­ста, характерная, как нам казалось, только для капиталистических стран, дебютировала в Оленегорске - в разгар рабочего дня ровно на один час были закрыты все мага­зины и столовые. Работники торгов­ли протестовали не против задержек зарплаты (тогда такой проблемы еще не существовало) или невыносимых жизненных условий, а против Указа Президиума Верховного Совета РСФСР "Об усилении ответственно­сти за спекуляцию и злоупотребле­ния в сфере торговли", который они сочли драконовским.

Злополучный Указ появился не­спроста - его рождение было обус­ловлено сложнейшим экономичес­ким положением. В 1990 году про­блема обеспечения населения това­рами, в особенности продуктами пи­тания, разрослась до размеров кри­зиса. Видя, что ждать помощи от го­сударства бесполезно, каждый реги­он, каждый город и даже каждое от­дельное предприятие приня­лись в меру сил ре­шать насущные воп­росы самостоятельно. Чтобы хоть как-то улучшить ситуацию, подхоз Оленегорского комбината увеличил поголовье свиней и взялся за выращивание телят (их брали малень­кими, двухнедельными и откармливали до 400-500 килограммов). Хо­зяйство было убыточ­ным - мясо продава­лось в среднем по два рубля за кило, хотя себестоимость свинины была в три, а говядины в четыре раза выше. Тем не менее, в плане на 1991 год значилось: довес­ти поголовье свиней до 3700, а быч­ков - до 750 голов. Началось строи­тельство мясоперерабатывающего участка, который в народе сразу же окрестили колбасным цехом. Он строился хозспособом, работы вел коллектив ремстройуправления. Цех планировали сдать в эксплуатацию осенью 90-го, на деле же это про­изошло только в следующем году - сперва на прилавках появились копчености, а потом и вареная колбаса, которой к концу апреля было прода­но уже более пяти центнеров. Одно­временно подскочили вверх цены: килограмм подхозовской свинины стал стоить 608, а телятины - 870.

Август 1990-го один из последних значительных переселений. На улице Энергетиков обосновался переговорно-телеграфный пункт. Две главные его особенности: современ­ный коммутатор, позволяющий ве­сти переговоры сразу из шести ка­бин, и рулонные телеграфные аппа­раты вместо старых, ленточных, тормозивших работу телеграфисток. Еще одним важным преимуществом стал переход нового пункта на круг­лосуточный режим.

На исходе 80-х началось поваль­ное увлечение парапсихологи­ей и аномальными явлениями. За ка­ких-нибудь два-три года в Оленегор­ске побывал целый выводок колдунов, шаманов и экстрасенсов, газе­ты пестрели рассказами о встречах со снежным человеком, а однажды произошло нечто совершенно удивительное...

Дадим слово газете "Молодежный вестник" (№ 25,1990г.): "Утром 30 ноября многие оленегорцы стали свидетелями любопытного зрели­ща. Юго-восточнее города над ле­сом появился странный объект. Он представлял собой переливающий­ся шар, окрашенный в красные, зе­леные и синие цвета. От шара в сто­рону исходил луч света, который падал на другой объект эллипсовид­ной формы, напоминавший тарел­ку. Вскоре картина изменилась. "Та­релка" исчезла, а шар стал расплы­ваться. Огоньки, бледнея, отходи­ли от него и образовывали вокруг что-то вроде дымчатого ореола. Через несколько минут шар полно­стью растворился в воздухе, а за­тем постепенно исчезла и дымка..." .

1991-й. История страны в общем и Оленегорска вступила, мягко говоря, в неблагоприятную полосу. Характерный признак времени - талоны. Ежеме­сячно публиковался список товаров, на которые можно было купить в мага­зинах при наличии заветных пря­моугольничков из грубой серой бу­маги: килограмм мясо, полкило кол­басы, 250 граммов сливочного мас­ла, пять яиц, бутылка водки, пять пачек сигарет... Раз в квартал пола­галось 500 граммов макарон и пол-литра растительного масла. Весной 91-го из благополучной Норвегии прибыла первая партия гуманитарки, предназначавшейся для инвали­дов, пенсионеров, матерей-одино­чек и многодетных семей. Всего было роздано 809 посылок.

Этот год, как никакой другой, был насыщен собы­тиями, каждое из ко­торых встряхивало страну от центра до самой отдаленной глубинки. В январе - павловская де­нежная реформа, в марте - референ­дум с вопросом о дальнейшей судь­бе СССР, в апреле - повышение цен, в июне - выборы Прези­дента Российс­кой Федерации. На выборы пришло более 70 процентов оленегорцев, а голоса, отданные за трой­ку наиболее "проходных" кандида­тов, распределились следующим об­разом: Ельцин - 53,1; Рыжков - 16,1; Жириновский - 11.3 процен­та. Остальные претенденты - Ту­леев, Бакатин и Макашов - полу­чили на троих менее 20 процентов. Итоги, подведенные городским из­биркомом, практически не отлича­лись от результатов голосования в целом по России.

Однако судьбоносная роль 91-го года была на этом отнюдь не исчерпана. Наступил август. То, что после назвали путчем, уместилось в три дня и было похоже на внезапно пронесшийся над страной вихрь, по­следствия которого пришлось рас­хлебывать очень и очень долго. Когда стало ясно, кто победил, начался "разбор полетов". Оленегорский исполком, который, подобно многим вел себя в горячие дни тихо и осмотрительно, вынужден был потом не месяц и не два отбиваться от обвинений в приверженности старому режиму. Два десятка горожан, на­строенных особенно демократично, написали гневное письмо, где в вину чиновникам мэрии и депутатам гор­совета ставилась не только выжида­тельная позиция, по и то обстоятель­ство, что кто-то смыл начертанные на асфальте Ленинградского про­спекта призывы "Ельцину - да. КПСС - нет" и "Янаев - Пино­чет". От посягательства на револю­ционные лозунги открестились бук­вально все (кстати, не объявился и тот, кто их написал), а потом собы­тия замелькали с такой стремитель­ностью, что времени для их анали­за просто не оставалось.

Прежняя жизнь со всеми ее ат­рибутами пошла на слом. В октябре были демонтированы аршинные буквы "Ленину - слава" и «Партии - слава", которые украшали (или портили - что уж кому как) крыши двух домов по улице Ферсмана. Од­новременно произошла смена вы­вески на здании исполкома. Осенью родилось постановление V съезда народных депутатов России с красноречивым названием - "Об орга­низации исполнительной власти в период радикальных реформ", в со­ответствии с которым повсеместно прошла реструктуризация городс­ких Советов и переименование ис­полкомов в администрации.

На фоне бурных политических потрясений все прочие собы­тия 1991 года выглядели бледно. Но два из них нельзя не отметить. Во-первых, созрели плоды межгосу­дарственных контактов на регио­нальном уровне: у Оленегорска по­явился заграничный побратим - шведский город Паяла. А во-вторых, ГОК - опять-таки за рубежом - приобрел три уникальных сто­матологических кабинета. Прo них говорили: "техника седьмого поко­ления" и "послезавтрашний день медицины". Монтажом нового обо­рудования занялись специалисты финской фирмы "Планмека", и че­рез полгода кабинеты приняли первых пациентов...