Вообще большинство праздников начиналось так: "Мы собрались сегодня в честь великой даты и т. д... Наша задача - выполнить решения съезда партии - и т. д..."
А потом: "Мужики, ваша самая главная задача - добывать руду, и чтоб она сбывалась, чтоб у нас были деньги. А сейчас давайте отдохнем. И давайте петь песни".
В то время у нас был прекрасный ансамбль "Оленегорочка". И я не помню, чтоб у них была какая-то песня типа "партия - наш рулевой". "Оленегорочка" - это всегда что-то такое нежное, пушистое, прекрасное. Замечательные мелодии и исполнение. Ну, а к обилию лозунгов, явному перебору, привыкали до того, что уже не замечали их. Доходило до смешного: одно время на нашем механическом заводе, там, где находился ЛТП (учреждение, где алкоголиков лечили трудом - Т. П.), неоновыми буквами светил лозунг "Ленин с нами"... А на торце дома между ДК и рестораном "Олень" висел огромный транспарант с портретом Ленина и словами "Верным курсом идете, товарищи!" Ну что ж, шли в ресторан. Могли работать, могли и отдыхать.
Или вот возьмите базу отдыха в Лапландии - туда ведь ездили не за тем, чтоб только водку пить. А чтоб совершенно забывать обо всем: радио там не было, а радиоузел был. И там не гимн исполнялся, а ставили любимые пластинки. И ездили туда, в основном, не коллективом, а семьями, с детьми, и были там не только клуб, столовая и бани, а и стадион, и лыжные подъемники, и зимний сад, и краеведческий музей, и библиотека, и чердак русских народных сказок, и многое другое. Кстати, в основном, созданное методом субботников, а все экспонаты музея были только подарены.
Словом, в стране была идеология, которая кому-то нравилась, кому-то - нет. Большинству не нравилась, потому что была она закостеневшая. Хотя саму суть коммунистической идеологии еще никто не опроверг, т. к. она базируется на общечеловеческих, христианских заповедях.
Только одно дело все это провозглашать, другое - исповедовать эти истины, а третье - прикрываться ими. Вот тут проходит грань.
Мой собеседник рассказывал о 70-х просто и с юмором. Маленькие подробности расставляли все в том времени по местам: никаких "человеков-винтиков" и никакой идеологической засухи. Конечно, я понимала, что вспоминать ему сейчас - легче, чем жить - тогда. Ведь "что пройдет, то будет мило".
Передо мной сидел сын "врага народа". Его отец был арестован в 1937 году. Два года содержался в тюрьме без суда и следствия, а затем был осужден по "знаменитой" в то время 58-й статье на шесть лет лишения свободы. Заключение отбывал в лагерях на строительстве комбината "Североникель", затем прокладывал железную дорогу "Котлас - Воркута". На далекой Рязанщине тогда осталась семья: семеро детей.
Петр Иванович Зеленов был младшим, седьмым. Потом, в 1970-м, он станет генеральным директором Оленегорского ГОКа. Шестым. Может, именно та биографическая отметина так и не сумела сделать из него "функционера-партократа". Хотя эпоха старалась сильно. Кстати, Зеленов признался, что до сих пор ни одна душа в Оленегорске не знала о той трагедии в его семье.
- Это теперь я "жертва политических репрессий", у меня даже бумажка есть, а тогда... Да, были раньше ущемления прав личности, были жертвы режима, были политические репрессии, но на моем примере видно, что не все было так беспросветно, добросовестным трудом можно было многого добиться, самоутвердиться - во всяком случае на производстве, в науке. Нельзя однозначно негативно оценивать советский период, также как нельзя однозначно оценивать нынешний период. Жертв "демократического" режима и жертв "монетаристско-рыночной" системы не меньше.
Наш разговор блуждал в лабиринтах времени, то погружаясь в глубины 70-х, то оказываясь на поверхности 90-х. 67-летний москвич, доктор технических наук Петр Иванович Зеленов то грустнел глазами, то снова вдохновлялся от воспоминаний.
- Горько осознавать то, что происходит. Москва - это точно - без стыда и совести. Чем от нее дальше - тем больше и стыда, и совести. Это, наверное, и должно нас всех спасти.
Как-то встретил Аведиса Хачиковича Бостанджяна, чьим трудом прирастал комбинат. Хороший человек, нашенский, советский, со всеми достоинствами, что входят в это понятие. А сегодня его жалкой пенсии не хватает даже на лекарства.
Сколько таких бостанджянов, кто всю жизнь вкалывал, не жалея сил, сегодня нищенствуют в России. А ведь это они были нашим "золотым фондом".
Сейчас, перелистывая в памяти годы, больше вспоминаешь не миллионные тонны концентрата, не Ледовый Дворец спорта, а людей, которые работали рядом, на которых всегда можно было положиться.
Отмечали мы в 1972-м 50-летие образования СССР. Чтобы проиллюстрировать нерушимую дружбу народов, умудрились собрать во Дворце спорта всех нерусских. Это было более четырехсот человек. Даже японку нашли. На сцене красовалось табло, где выведены имена, фамилии и национальности всех приглашенных: абсолютно независимо, кто из них какую должность занимает, передовик он или нет. Все прошло замечательно: всех поздравили, руки пожали и т. д. После этого, недели две спустя, мне сказали: на руднике, мол, мужики ворчат, что на том вечере не вызвали на сцену ни одного русского. Чем, мол, мы хуже? Мы что, не работаем на ГОКе?
...И я понял, что допустил ошибку. Не в том, что не вызвал на сцену все 5 тысяч русских (это было просто невозможно!), а в том, что я в своем коротеньком приветствии даже словом не обмолвился о вкладе русских людей, считая это само собой разумеющимся. Полагая, что основная, титульная нация, правильно меня поймет: ведь это заслуга именно русских, что среди них хорошо живут все остальные. Но... не сказано было.
Позже, на селекторе или в газете, объяснился: ничего, мол, страшного. Сам я тоже в общем-то русский и ни в коей степени не считаю, что ничего для комбината и города не сделал. Успокоились.
- Петр Иванович, а правда, что вы получили выговор от Министерства за стелу из чистой стали, что стоит на площади?
- Всякое бывало. Многое мы тогда делали за счет кредитов: тогда ведь тоже была рыночная система, и неплохая. Например, музыкальная школа построена за счет чистейшего кредита, взятого в Госбанке. Это не моя заслуга - Виктора Ивановича Панкрушина, и... волны "косыгинской" реформы. Сейчас почему-то рынок обязательно связывают с Чубайсом - Гайдаром и т. д., но рынком мы занимались и тогда. Мы брали очень много кредитов, седьмую секцию, например, построили исключительно рыночным методом. Тогда же было построено и много социальных объектов.
- ГОК был задуман как градообразующее предприятие, а значит, строительство того, что принято называть инфраструктурой, прилагалось изначально. Бери - и строй?..
- Не совсем так. "Прилагалось", но вот каким образом. Как всегда, и тогда тоже, денег не хватало. И их давали - на жилье (по строго определенным нормам), на детсады, еще на что-то. И все. Никаких "излишеств".
У нас же в Оленегорске весь центр города застроен по нетиповому проекту, что тогда строжайше запрещалось. Мы умудрились сэкономить сметную стоимость и доказать, пройдя по всем чиновникам Госплана, Госстроя и т. д., что за счет этой экономии можем построить тот же Дворец спорта. Опасность заключалась в том, что когда мы начали его строить, в городе было еще около 70 бараков.
- Какой вам Дворец спорта? - возмущались чиновники. – Да еще на Крайнем Севере!
В то время сама идея искусственного льда вызывала там, "наверху", в лучшем случае иронию, а в общем-то - гнев. На Крайнем Севере! Что за блажь! Все эти вопросы тогда могли быть решены только с Москве, только на самом высоком уровне. А там люди тогда были оторваны от реальной жизни не меньше, чем сейчас. Система - Министерство черной металлургии, Госснаб и т. д. - очень громоздкая, сложная, мы ею были недовольны, но она была очень жесткой. То есть, если поскрипеть мозгами и подумать, как подешевле что-то сделать, а потом как следует походить по кабинетам в Москве, то можно было построить и такие объекты, которые не входили в типовой проект, но которые скрашивали судьбу северян.
К той системе, в том числе и к партийной, можно было приспособиться гораздо лучше, чем к нынешней, совершенно бессистемной жизни. Тогда, если очень захотеть и поставить перед собой цель, ее можно было осуществить. Главное, чтоб помощники и единомышленники хорошие были.
- У вас они были?
- Думаю, да. Хотя об этом надо спрашивать других. Я ведь достаточно долго был директором, может, я был какой-то не такой, каким полагалось быть... Но, во всяком случае, я видел в своих заместителях очень сильных помощников, а в некоторых случаях и генераторов идей. Это Валерий Николаевич Бондин, Вячеслав Александрович Николаев, Владимир Дмитриевич Васильев, Вячеслав Петрович Ляхов и многие другие.
- Партийное давление чувствовалось сильно? - спрашиваю сегодняшнего Зеленова.
- "Давили" в основном партийные функционеры - но они были в Москве, в идеологических отделах. А в тех, которые курировали нас, будь-то отдел тяжелой промышленности или партком, - работали такие же инженеры, как и все мы. У них, кстати, работа была более сложная, чем у любого хозяйственного руководителя. Перед последним задачи стояли четкие: выполнение плана, обязательств и т. д. Во всяком случае, я всегда отказывался от освобожденной партийной работы. А иногда даже применял, может, не совсем хорошие методы, доказывая, что лучше меня с партийной работой справится такой-то и такой-то. Партийному работнику в наше время требовалось гораздо больше личной дисциплины, сдержанности, корректности. Что, например, мне не подходило: тяжеловатый в этом плане у меня характер...
- Как вспоминаете комбинат? Сожалеете ли о чем?
- ...Прошло уже более 10 лет, как я работаю в Москве, но и ранее, и сейчас я искренне признаю, что мне была предоставлена высокая честь работать директором комбината и руководить замечательным трудолюбивым коллективом. И если я по отношению к кому-либо допустил грубость, был невнимателен к просьбам, просто обидел, то прошу меня извинить, пусть это и запоздалое извинение. И еще одно. Я перечитал изданную в 1980-м книгу "Заполярная руда" (авторы книги П. И. Зеленов, В. П. Ляхов, В. Ф. Замятин - директор, секретарь парткома, председатель профкома, и основной автор И. Г. Мороз, начальник бюро технической информации комбината). Конечно, эта книга, напечатанная на газетной бумаге, отягощенная техническими терминами, цифрами, описанием общественных мероприятий по сегодняшним стандартам выглядит примитивно, а изложение сумбурно. Но из этой книги можно понять, какое огромное значение уделялось ранее непосредственно работникам, рабочим комбината. Дай Бог, чтобы в нынешних ООО, ТОО, АО и других не забывали бы рядовых, т. е. основных работников, которые создают блага обществу и государству.
Не соглашаюсь с шестым директором ГОКа: коль книга о горно-обогатительном комбинате - как же без "терминов" и "мероприятий"?
- Петр Иванович, ответьте с высоты своего опыта и прожитых лет: что случилось со страной?
- На мой взгляд, Советскому Союзу не хватило еще одной пятилетки. Уже в конце 8-й пятилетки говорилось и признавалось, что нельзя так напрягаться всему промышленному комплексу. Мы все выкладывались на уровне 100-102% от проектной мощности, в то время как Америка работала на уровне 65-75%. А остальные 30% шли на внедрение новых технологий, техническое перевооружение, изучение рынка сбыта, проведения конверсии и т. д.
К тому времени в стране были подготовлены нормативные документы, где каждому промышленному предприятию госзаказы устанавливались что-то около 85% от проектной мощности. Оставшееся предполагалось отдавать на развитие комбинатов, заводов. И вот тогда можно было бы научиться делать все - и компьютеры, и прокладки с крылышками. Нам не хватило немножко времени, чтобы сбросить груз ответственности перед всем миром за гонку вооружения и чтобы избавиться от давления плана, сверх плана. Все было уже расписано, но тут нагрянула перестройка...
Когда наконец поймут в сегодняшней России, что для успешного общественного развития нужна более высокая производительность труда? Только производительность труда, только комплексное понятие того, а не разное "играй-выигрывай", "обманем, кинем", "займем деньги" выведет страну из небытия.
На прощание, в завершении нашей беседы, Петр Иванович написал что-то вроде пожелания в успешной работе над этой книгой. В конце - характерная зеленовская подпись, дата, Оленегорск. Рядом, в скобках - родной...
...Зеленовы ехали на Север на три года, а "задержались" почти на 30.
В 1956 г. Петр Иванович окончил Московский институт цветных металлов и золота им. М. И. Калинина. На Севере, до 1962 года, работал в г. Никеле: плавильщик, старший инженер, начальник смены, технический руководитель обогатительной фабрики комбината "Печенганикель". В 1962-м - уже в Оленегорске - становится начальником обогатительной фабрики ГОКа, с 1963 года - главный инженер в течение семи лет. После назначения директора комбината В. И. Панкрушина в 1970 г. на должность заместителя министра черной металлургии Петр Иванович возглавил комбинат. Был генеральным директором ОГОКа до 1985 года. Среди государственных наград Зеленова два ордена Трудового Красного Знамени, орден "Знак Почета", медали "За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина", "50 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.", "Ветеран труда". Петр Иванович - лауреат Государственной премии СССР. Награжден знаками "Шахтерская слава", "Изобретатель СССР", тремя золотыми медалями ВДНХ.
После завершения работы на Оленегорском горно-обогатительном и переезда в Москву прошел по конкурсу в институт металлургии Академии наук СССР. Однако сработал чисто нашенский партийно-советский стиль: министерство "попросило" институт Зеленова не брать. Взамен науки предложена работа в аппарате Совета Министров в отделе металлургии и геологии. Мотивация: у человека достаточный опыт, но еще недостаточно преклонный возраст, чтобы всецело уйти в теорию. П. И. Зеленов был назначен старшим референтом Управления делами Совмина Союза ССР и курировал предприятия железорудной промышленности, включая родной Оленегорский ГОК.
Сейчас Петр Иванович Зеленов является руководителем представительства администрации Мурманской области при правительстве Российской Федерации. Вместе с семьей проживает в Москве.
Т. Попович