«Оленегорск: Люди. События. Факты»

О времени и о себе

Говорят, жизнь - это гора. Поднимаясь, глядишь вверх, и кажется, что там-то начнется главное, для чего ты появился на свет. Но толь­ко успел взобраться на вершину, как уже начинается спуск. Поднима­ешься медленно, спускаешься быстро - поди разбери, когда был твой личный момент истины. Есть люди со счастливым даром жить все­гда на подъеме, им в награду вершина превращается в очередной пере­вал, за которым - новые горизонты.

Генеральному директору Оленегорского ГОКа Виктору Васину сегод­ня исполняется 70 лет, почти двадцать из них он руководит предприя­тием, которое переживает сейчас второе рождение. Но до этого были разные годы, забывать о которых негоже. Тем более что есть повод оглянуться назад и немного лучше узнать человека, с которым журна­листы обычно говорят лишь о налогах, объемах производства концен­трата и строительстве подземного рудника.

- Виктор Васильевич, как получилось, что рязанский парень стал студентом Московского горного ин­ститута?

- Я родился и рос в селе Покровское на Рязанщине. Детство пришлось на военное лихолетье: отец ушел на фронт, дошел до Восточной Пруссии, а мы, четверо ребятишек, остались с матерью. Всякое было - собирали мерзлую картошку на полях, чтобы как-то прокормиться, в школе писа­ли на полях газет. Брат и сестренка умерли от болезней.
Из-за войны учиться я начал толь­ко в 1943 году, а в 18 лет поехал в Москву, поступать в институт. Мама со­ветовала идти в военное училище, так как материально помогать мне не могла. Но к военному делу душа не лежала, я с удовольствием занимал­ся математикой, физикой и мечтал учиться в Бауманском высшем техни­ческом училище. Однако для Бауманки не хватило двух справок из сель­совета, а до экзаменов оставалась пара дней, так что достать их было уже нереально. И тут я вспомнил, как в село на каникулы приезжал сын председателя райисполкома - сту­дент горного вуза. Туда и подался. Сначала на электромеханический факультет, а два месяца спустя по со­вету товарища перевелся на факуль­тет открытых горных работ, где стипен­дии была больше. Вот такая череда случайностей сделала меня пожиз­ненным горняком.
В студенчестве жилось трудно - кро­ме стипендии, у меня не было ниче­го. «Босым и голым» я не ходил толь­ко потому, что вскоре попал в институтскую сборную по лыжам, а там вы­давали спортивную одежду и обувь, да и харчились на сборах основатель­но. Работал на всех производствен­ных практиках, это было хорошей школой жизни. И поныне помню мно­гих рабочих, у которых учился, пере­нимал опыт. Например, Петр Сталейко на Ново-Гришевском угольном разрезе в Иркутской области со сво­ей бригадой поразили меня отноше­нием к экскаватору. Они говорили: «Запомни, парень, машина эта - наша кормилица», - и сами ее ремонтиро­вали, механик во время годового ре­монта заходил только пару раз.

- После института вы работали на Михайловском железорудном ком­бинате - от горного мастера до глав­ного инженера. Затем было объеди­нение «Центроруда» в Белгороде. В 1985 году оказались на Оленегорском ГОКе в качестве генерального директора. До этого знали о его су­ществовании?

- Знать, конечно, знал, «Центрору­да» объединяла такие комбинаты, как Михайловский, Лебединский, Стойпенский ГОКи, комбинат КМАруда, строящийся Яковлевский рудник и многие другие. Мне доводилось бывать в командировках на Ковдорском, Костомукшском комбинатах, а вот в Оленегорске - нет. Я уже был главным инженером «Центроруды», когда предложили работать на Оленегорском ГОКе. «Есть такое мне­ние», - сказали мне. К тому времени в отрасли практиковалась система селекторных совещаний, и я был в курсе, что дела на Оленегорском ГОКе идут неважно. В ноябре 85-го прибыл на комбинат.

- Что в карьерах было не так? Ста­рожилы вспоминают, что в те годы в погоне за «быстрой» рудой и удар­ным выполнением плана наруша­лась технология добычи.

- Горные работы попросту «загна­ли»: справедливости ради надо при­знать, что у горняков вскрыша - это всегда «ахиллесова пята», подобные проблемы были, к примеру, и на Ле­бединском ГОКе. Горняки стреми­лись скорее взять руду, чтобы заг­рузить мощности огромных обогати­тельных фабрик, и тем самым ослож­нялось положение в карьерах. По­том требовалось немало времени, чтобы поправить дело. Вот этим мы в первую очередь и занялись. Плюс загодя думали о расширении сырьевой базы.

- Наверное, тогда было проще что-то строить, вводить новые мощнос­ти?

- Это заблуждение - были жесточай­шие лимиты, сложная схема получе­ния оборудования, путаная система защиты проектов, Госплан, Госснаб. На каждом предприятии были «спе­циальные» люди, снабженцы, кото­рые порой месяцами ходили по ко­ридорам столичных главков, чтобы «выбивать» нужные предприятию оборудование и материалы.

- А к революционным юбилеям было принято делать трудовые по­дарки и рапортовать о них...

- Было и такое, все направлялось партийными органами.

- Сколько времени спустя вы по­няли, что «загнанные» карьеры приходят в работоспособное состо­яние?

- С 86-го года мы начали подни­мать крышу до необходимых объе­мов и примерно к 89-му навели по­рядок, на стыке 80-х и 90-х годов де­лали уже более 20 миллионов кубов, увеличив объемы почти в полтора раза. Тогда же ввели в строй Бауман­ский карьер, вслед за ним начали добывать руду в карьере имени 15-летия Октября. План по руде, а значит, и по концентрату, выполнялся стабильно, люди начали получать премии, выросла зарплата. Всерьез занялись бытовыми условиями на комбинате - в раздевалках установили шкафчики, отдел эстетики взялся за оформление столовых. Тогда в городе не было ни одного павильона на автобусных остановках - чистое поле, и это на Севере! Помнится, когда мы их сделали, наш опыт стали перенимать в других городах.

- Какой-то карт-бланш вам, как начинающему директору, давался?

- Об этом и речи не шло - надо план выполнять, и точка. Ко всему прочему, комбинат в полной мере являлся градообразующим предприятием - у нас на балансе находилось девять детских садиков, жилфонд, тогда же мы начали практику строительства хозспособом. Были построены новые го­родские очистные сооружения, кар­тофелехранилище, хирургический корпус больницы, жилые дома, дост­раивалась самая большая в Олене­горске школа.

- Виктор Васильевич, наши моло­дые читатели уже и не знают, что это за «хозспособ»!

- А это значит, что ГОК являлся и заказчиком, и подрядчиком: своими силами и за свой счет вел строитель­ство жилых домов и объектов соцкультбыта. В составе комбината была строительная организация, а обои клеить в новых квартирах выходили всем миром. Новоселы торопили, и мы старались строить больше и быс­трее.

- По сегодняшним меркам прямо сказка какая-то. А ведь кроме этого комбинат содержал в те годы под­собное хозяйство, рыбный цех и швейную фабрику!

- Было дело, крестьянствовали - в подсобном хозяйстве содержалось 3,5 тысячи свиней, в результате по­явился свой колбасный цех, где про­изводились копчености и натураль­ная, без добавок, колбаса. Держали и свою «птицеферму», из отчетов я помню, что «наша» курица несла 183 яйца в год. Как все это появилось на горно-обогатительном предприя­тии? Тогда каждому предприятию вменялось в обязанность произво­дить на рубль зарплаты столько же товаров народного потребления. В период поголовного бартера эти то­вары сослужили нам хорошую служ­бу, помогая как-то выживать.
Еще был цех литья из пластмассы, тогда же наладили выпуск товарного щебня, даже замахивались на стро­ительство щебзавода, но не успели. А еще позже, когда уж точно никто ни­чего не строил, запустили участок ферритовых стронциевых порошков, которые используются в электронной промышленности.

- В конце 80-х пришли иные вре­мена, и все повернулось с ног на го­лову...

- Их приближение чувствовалось во многом, перестройка явно буксова­ла. В экономике многое разлади­лось, и ГОК не стал исключением. Бывали периоды, когда комбинат по­лучал за проданную продукцию день­гами... всего 5,3 процента в год. Ос­тальное - бартер. Людям «платили» зарплату колбасой, спортивными ко­стюмами, холодильниками, прочими товарами. Даже использовали наши комбинатовские талоны. Все это со­здавало трудности, но комбинат ра­ботал, сохранялся коллектив.
Даже в те годы продолжали зани­маться городом: например, работни­ки предприятия на некогда запущен­ном пустыре создали городок аттрак­ционов, возвели мемориал Неизвес­тному солдату. Переход от социалис­тической к рыночной экономике ока­зался, как и во всей стране, доста­точно болезненным. Назвать те вре­мена славными нельзя, но ГОК выс­тоял, и это было главным.
В 1999 году, кстати, в год 50-летия комбината, нам удалось ввести в экс­плуатацию новый карьер - распеча­тали Комсомольское месторожде­ние. Заметьте, тогда нигде в России на ГОКах ничего подобного не строи­лось. Но для нас ввод карьера не яв­лялся рекордом: так мы решали про­блему сырьевой базы. И жизнь пока­зала, что это верный шаг.

- А потом как гром среди ясного неба случилась новая напасть - ком­бинат подвергся беспрецедентной по напору атаке миноритарных ак­ционеров. В мировой практике это именуется «гринмейлом», то бишь промышленным шантажом. Пресле­дуя цель подороже продать «Север­стали» свои акции, миноритарии пус­кались во все тяжкие. Вам тогда было страшно за комбинат?

- Страшно не было, а вот тревожно - да. Бесконечные тяжбы изматыва­ли предприятие, но юристы «Север­стали» грамотно отражали удар за ударом. Трудность заключалась в необычности ситуации, у нас не было подобных прецедентов. В это же вре­мя «попечитель» обещал коллекти­ву райские кущи, в несколько раз «по­вышал» зарплату, замасливал неосу­ществимыми обещаниями. Так как жизнь коллектива в то время не была безоблачной, то кто-то, возможно, и поверил.
Сейчас все это позади - работаем на будущее. На комбинате разраба­тывается стратегический план разви­тия, в котором называются объемы подземной добычи руды и производ­ства концентрата... в 2040-х, 2050-х годах.

- О чем, Виктор Васильевич, буде­те думать, принимая поздравления?

- Наверное, о том, что мои личные «стратегические» планы на год сбы­ваются: вот 70-летие, в ноябре-20 лет, как на ГОКе. Ну и самое главное - строится и скоро начнет работу пер­вая очередь Оленегорского подзем­ного рудника. Проектировщики и спе­циалисты ГОКа полным ходом рабо­тают над решениями по подземной добыче на месторождениях Киргоры, имени 15-летия Октября и Комсомол­ке. Большое спасибо моим коллегам - вместе мы сумеем это сделать.